Том 10. Пьесы, написанные совместно - Страница 37

Таня садится к столу.

Ежели теперь человек своего слова не оправдывает, так не всегда же это от подлости, потому другой раз сам в себе не волен!..

Таня. Да про что ты?..

Андрей. Ежели человек не в себе…

Таня. Разлюбил, что ли?..

Андрей. Конечно, уж мне против тебя оправдания нет…

Таня. Я уж давно угадываю… давно ждала!

Андрей. Я кругом виноват пред тобою!..

Таня. Ну, что же? что я могу? Ведь насильно любить не заставишь?

Андрей. Ну так вот об чем я тебя прошу… (Машинально подвигает кольцо к Тане, она отталкивает кольцо рукой.) Позабудь ты меня!

Таня (со слезами). Забуду я тебя или нет — тебе что? Тебе одно, чтобы помехи не было… Ты, может, боишься? Так напрасно!..

Андрей. Чего мне бояться?.. Я тебя знаю… твою душу…

Таня. Коли ты лучше меня нашел, как тебя удержишь?.. Уж мы завсегда такие несчастные!..

Андрей. Нет, ежели ты сердиться или бранить так уж ты брани меня одного, а ее, Таня, не проклинай!..

Таня. Да и тебя бранить что пользы? Бог с тобой!..

Андрей (со слезами). Так прощаешь? прощаешь?..

Таня. Что ж мне тебе сказать? Обидно мне, горько мне!.. Да ты сам-то уж не плачь — это мое дело! Что ж тебе сказать? Ну… бог с тобой!., вот одно… что ж еще?..

Явление шестое

Таня, потом Сыромятов.

Таня (вслед Андрею, качая головой). «Ангельская душа»! На языке-то у тебя мед, а под языком-то лед!.. Говорит: не брани ее, — а кого ж мне бранить-то, как не ее? Она мое счастье-то отняла.

Входит Сыромятов.

Кто она такая, скажи ты мне?

Сыромятов. Ну как же! Очень нужно тебе знать!.. Наблюдай свою амбицию… амбицию наблюдай!.. Смеяться тебе надо ему в глаза, а не плакать…

Таня. Не шутка ведь это… не засмеешься… ведь я любила его!..

Сыромятов. Любила, так и плачь себе дома, а при людях ронять себя нам нейдет! Надо так из себя доказывать, что люди за нами гоняются, а мы ни за кем не погонимся!.. Сбирайся… пойдем!..

Таня. Да уж пойдем, чего дожидать?.. (Надевает шляпку.)

Сыромятов. Высоко, брат Андрей, заносишься, но, однако, не ошибись! как бы голова не закружилась!.. Дерево-то по себе рубят, чтоб под силу было!..

Входят Настасья Петровна и Гаврила Пантелеич.

Явление седьмое

Сыромятов, Таня, Настасья Петровна и Гаврила Пантелеич.

Настасья Петровна. Батюшки, что это?! Куда вы поднялись?

Сыромятов. Завсегда так бывает-с, что гости посидят, посидят, да и пойдут!..

Гаврила Пантелеич. И вправду, куда вы? Не гоним, кажется…

Сыромятов. Покуда не гонят… а ждать этого самого не желаем!.. (Раскланиваясь.) Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна, чувствительно вами благодарны за вашу ласку… на угощенье много довольны!.. Ну и, кажется, при всем том мы увидимся не скоро…

Гаврила Пантелеич (взглянув на жену). Настасья?..

Настасья Петровна. Не придумаю, что за оказия такая!..

Гаврила Пантелеич. Да ты не комедию ль ломаешь?..

Сыромятов. Наша комедия сейчас кончается, а будет у вас своя, новая… так и ожидайте… Прощенья просим!..

Таня. Прощайте!

Уходят.

Явление восьмое

Гаврила Пантелеич и Настасья Петровна.

Гаврила Пантелеич (помолчав). Настасья, говори, что у нас такое?..

Настасья Петровна. Не знаю, Гаврила Пантелеич, не придумаю!..

Гаврила Пантелеич. Да что ж, черт возьми, затмение на нас нашло, что ли?.. Где Андрей?

Настасья Петровна. Не знаю, батюшка Гаврила Пантелеич!..

Гаврила Пантелеич. Кто белены-то объелся: мы или они?.. Я, кажется, ничего, в полном разуме, не бросаюсь по стенам и вижу всех как есть… Ты кусаться не стала ли?

Настасья Петровна. Да и я в здравом рассудке. С чего мне?

Гаврила Пантелеич. Говори, выкладывай! Прячешь что-нибудь… от вас ведь сыры-боры возгораются!..

Настасья Петровна. Не греши, Гаврила Пантелеич! Я, видит бог, ничем не причинна… и сама с мыслями не сберусь, откуда взялось такое!..

Входит Андрей.

Явление девятое

Те же и Андрей.

Андрей. Батюшка, и вы, матушка, должен я вам открыть свою душу, и уж судите меня, как вам бог на сердце пошлет!..

Гаврила Пантелеич. Ну вот, постой, что такое?..

Настасья Петровна. Ох, оборвалось сердечко-то, оборвалось!

Андрей. Сыромятова Таня — моя невеста; мы по любви сошлись и с вашего благословения, но только теперь мои чувства совсем другие…

Гаврила Пантелеич (про себя). Вот у кого горячка-то, вот оно что!..

Андрей. Теперь мои чувства совсем другие, которые даже невозможно преодолеть…

Настасья Петровна. Что ты, бог с тобой, что ты?.. Опомнись!..

Гаврила Пантелеич. Парня лечить надо, а мы с тобой смотрим!.. На ногах человек, с виду-то как и быть следует, а какой бред у него!..

Андрей. Ежели вы считаете, что эти мои слова — бред, так уж этот бред мне на всю жизнь… с ним мне и умирать надо!.. А я считаю, что я в полном разуме даже прошу вашего родительского благословенья!..

Настасья Петровна. А как же Таня-то?.. Нешто можно.?.. Что ты, что ты?..

Андрей. С Таней у меня объяснение было… я ей о всем по душе открылся… Сколько я теперь за Таню страдаю, да, может, и вперед буду страдать — это только грудь моя знает… Но дело это промеж нас кончено, нарушено, и повороту нет-с!

Гаврила Пантелеич, пощипывая бороду, косится на сына.

Настасья Петровна. Ах, срам какой!., и откуда это… каким ветром нанесло?.. (С любопытством.) Андрюша, кто ж она такая? где нашел? из каких?..