Том 10. Пьесы, написанные совместно - Страница 126

126

Евлампий. К чему тут бабушка и зачем слезы? Вот твоя любовь, о которой ты так громко говорила! Кто хочет начинать новую жизнь, тот должен бросить все предрассудки; да не только бросить, а насмеяться над ними. Надо сжечь корабли, чтобы уж не было возврату к этой деревенской пошлости.

Наташа. Боже мой, «предрассудки»! И вы называете это предрассудками?

Евлампий. Да, предрассудки, которые так же глупы, как серебряные кольца, которые вы считаете какой-то драгоценностью, чем-то священным. Нужно очень немного смелости, чтобы стряхнуть эти предрассудки и эти амулеты. И я знаю, что у тебя этой смелости достанет.

Наташа. Нет., нет…

Евлампий. Я помогу тебе, Наташа, милая Наташа. В моих объятиях ты забудешь все, кроме меня. (Обнимает ее.) Забудешь все, что надо забыть.

Наташа. Ах, бабушка!

Евлампий (отходя). Удивляюсь Я на тебя. Ах, женщины! Кто вас разберет! Вы любите — и не любите; вы верите — и не верите.

Входит Федосья Ивановна.

Наташа. Боже мой, что со мной делается?.. Мне стыдно! Стыдно! Мысли путаются… в глазах мутится… Ах! (Падает в обморок на руки бабушки.)

Евлампий уходит.

Действие четвертое

ЛИЦА:

Федосья Ивановна.

Пелагея Климовна.

Наташа.

Евлампий.

Медынов.

Щемнлов,

Семен.

Декорация первого действия.

I

Наташа (сидит у стола, опустивши голову на руки), Федосья Ивановна и Пелагея Климовна (входят).

Федосья Ивановна. Нездоровится тебе, Наташа?

Пелагея Климовна. Какое нездоровье, с чего? Привередничает сидит.

Федосья Ивановна (Наташе). Головушка болит?

Наташа. Нет, мне теперь легче. Бабушка, вы не беспокойтесь, это пройдет, я скоро оправлюсь совсем.

Пелагея Климовна. Маменька, вам опять неймется. Вы и теперь с вашим баловством. Она нас оконфузила перед господами, а вы к ней же с утешениями!

Федосья Ивановна. Оставь ты, прикуси свой язык!

Пелагея Климовна. Ну уж теперь пускай другой кто прикусит. Я терпеть этого не стану. Я ей покажу, кто я ей! Не хотела по чести сделать для матери, так я и власть имею. Ты думаешь, все стращать только буду? Нет, довольно!

Федосья Ивановна. Да, полоумная, что ты говоришь! Опомнись!

Пелагея Климовна. Вы-то придите в размышление, а я все помню. Добру выучили! Этакому-то рукомеслу, чтоб на шею вешаться, и без ученья можно ученой быть.

Федосья Ивановна. Что ты говоришь?

Наташа. Бабушка, не заступайтесь за меня.

Федосья Ивановна. Да ведь ты не чужая.

Пелагея Климовна. Она хуже чужой. Чужая-то больше пожалеет. Вот как по милости ее выгонят нас господа со двора — вот и надевай котомку.

Федосья Ивановна. Ну, не могу я слушать вздорных речей, не могу, лучше уйду от искушения. (Уходит.)

Пелагея Климовна. И чудесно. Авось без вас-то что-нибудь лучше придумаем.

Наташа. Маменька, вы считаете меня виноватой? Ну, согласна, ну, я виновата; чего же вы от меня хотите?

Пелагея Климовна. Чего? А очень просто, вот чего: бредни все из головы вон — и за Щемилова замуж итти. (Наташа отворачивается.) Что, не понравилось? Не по вкусу пришлось? А еще спрашиваешь: чего от меня хотите!

Наташа. Нет, маменька… я не отказываюсь, уж все равно, везде не слаще… все равно мне деться некуда. Так лучше уж я для вас угодное сделаю… по крайней мере вам польза будет…

Пелагея Климовна. Что ты, что ты! Да правду ль ты говоришь?

Наташа (опустив голову). Правду.

Пелагея Климовна. Хоть и вижу, что не от радости ты идешь за него, ну, да радость тебе после придет. Уж ты поверь мне! Вот умна стала, — так и слова худого не услышишь, а еще ласку материнскую увидишь.

Входит Федосья Ивановна.

А вот без вас-то мы, слава богу, и поладили. Покорилась, так и разговору больше не будет, слова не услышите.

Федосья Ивановна. Ну, и давай бог!

Пелагея Климовна. За ум взялась, идет за Щемилова.

Федосья Ивановна. Ох, радость-то невелика.

Пелагея Климовна. Ну, уж пожалуйста, оставьте ваши воздыхания! Не сбивайте с толку, у ней и так немного. Что, в самом деле! Враг я ей, что ли? Небось, хуже вас об ней забочусь?

Федосья Ивановна. Не шуми, не шуми! Согласна, так и бог с ней, ее дело.

Наташа. Да, бабушка, я согласна. Для себя не пришлось, так надо жить для других. Хоть вас с маменькой успокою, хоть кому-нибудь от меня польза будет.

Пелагея Климовна. Видите, как правильно рассуждает.

Федосья Ивановна. Правильно ли, неправильно ли, не мне ее отговаривать.

Пелагея Климовна. Да, уж конечно.

Федосья Ивановна. Евлампий Михайлович опять пришел, желает повидаться. Уж я не знаю, как и быть теперь.

Пелагея Климовна. Как быть? Калитку на запор — вот ты и понимай!

Наташа. Нет, не делайте этого. Пустите его.

Пелагея Климовна. Что-о? Да никогда, да, кажется, я…

Наташа. Маменька, это нехорошо, неприлично! Не стыдите себя и нас! Чего вы боитесь? (Твердо.) Я вас прошу, маменька.

Пелагея Климовна. Ну уж, пожалуй. Так уж и быть. И что это за фасоны такие!

Федосья Ивановна и Пелагея Климовна уходят.

II

Наташа сидит задумавшись, входит Евлампий.

Наташа. Зачем вы пришли?

Евлампий. На тебя поглядеть. Скажи, пожалуйста, что с тобой сделалось вчера? Ты не так поняла меня, Должно быть.

Наташа. Я глупа для вас, Евлампий Михайлович.

126